В произведении Абрамов исследует жизнь деревни на разных социальных уровнях. Его интересует как простой крестьянин, так и человек, поставленный управлять людьми. Облегчение, на которое надеялись пекашинцы, ожидая победы, не пришло. Кровно связанные общей целью, еще недавно они были как «братья и сестры». Автор сравнивает деревню с кулаком, каждый палец которого хочет своей жизни. Непомерные государственные обязательства, голод, отсутствие устойчивого быта подводит героев к мысли о необходимых переменах. Михаил Пряслин (герой очень близкий Абрамову) в конце романа задается вопросом: «Как жить дальше? Куда податься?». Сомнения и надежды героя, размышляющего о будущем в финале романа, воплощаются в символическом образе вспыхнувшей и «рассыпавшейся» звезды.
А.Т. Твардовский, прочитав рукопись, писал автору 29 августа 1967 года: «… Вы написали книгу, какой еще не было в нашей литературе… Книга полна горчайшего недоумения, огненной боли за людей деревни и глубокой любви к ним…».
Третьим романом тетралогии «Пряслины» является роман «Пути-перепутья», действия в котором разворачиваются в начале 50-х годов. Он появился в печати через пять после второй части тетралогии. Время его действия – 1951 год. Как ни ждали пекашинцы перемен к лучшему в деревне, трудное время для нее еще не миновало. За шесть лет, прошедших с войны, немного изменилась жизнь северной деревни. Мужчин в общем-то почти не прибавилось и рабочих рук по-прежнему не хватает, а ведь, помимо колхозного производства, рабочую силу постоянно мобилизируют то на лесозаготовки, то на лесосплав. Снова перед дорогими сердцу писателя героями встают неразрешимые проблемы.
Абрамов показывает негативные изменения в характере русского крестьянина. Государственная политика, не позволяющая труженикам воспользоваться результатами своего труда в конце концов, отучила его работать, подорвала духовные основы его жизни. Одной из важнейших тем в романе оказывается судьба руководителя колхоза, который попытается изменить в них установившийся порядок – дать крестьянам выращенный ими же хлеб. Противозаконное действие повлекло за собой арест. Серьезным испытанием для пекашинцев становится письмо в защиту председателя, которое им необходимо подписать – лишь немногие совершить этот нравственный поступок.
Драматизм романа «Пути-перепутья» чисто событийный, ситуационный, уже не прямо, не непосредственно соотносящийся с войной и ее последствиями, а иногда и вовсе не соотносящийся с нею.
Около шести лет прозаик работал над заключительной книгой тетралогии. «Дом» (1978) – образец письма «по горячим следам событий». Роман уже не в прошлом, а в современности. Действие начинается самое большее за год до того, когда начата книга, - жарким, удушливым летом 1972 года. Повествование делает самый протяженный «скачок» из всех, что есть в художественной хронике, - в двадцать один год. Для судеб главных героев этот срок жизненных итогов, для писателя – возможность, обращаясь к дню бегущему, суммарно обрисовать плоды послевоенного развития деревни, показать, во что все вылилось, к чему пришло.
Иным, «сытым», стало теперь Пекашино, выросло на полусотню новеньких добротных домов, обзавелось никелированными кроватями, коврами, мотоциклами… Но нерадостно жить, трудно дышать. Притерпелись и стали нормой уже порядки и нравы, которые окончательно затвердила новая (застойная – как выражаются теперь) эпоха. Удушающими ее предметами наполнена вся атмосфера повествования… Люди много едят, много спят, легко ударяются в праздные разговоры, «на государство» работают, как правило, спустя рукава и не изнуряясь. Большинство, будто эпидемией, захвачены азартом бытового устройства, состязательством в нем, изнывают в «житейской толкотне», постоянно озабочены кто чем, а главное же – тем, как бы чего не прозевать из того, что заполучили другие, достать то, что «положено», не упустить «свое».
