Идея романа «Братья и сестры», пожалуй, очевидней всего выражена в словах секретаря райкома партии Новожилова, по душам беседующего с Лукашиным: «Вот, говорят, война инстинкты разные пробуждает в человеке, - думает он в слух. – Приходилось, наверное, и тебе читывать. А я смотрю – у нас совсем наоборот. Люди из последнего помогают друг другу. И такая совесть у народа поднялась – душа у каждого насквозь просвечивает. И заметь: ссоры, дрязги там – ведь почти нет. Ну, как бы тебе сказать? понимаешь, братья и сестры . Ну, понимаешь, о чем я думаю?»
« Братья и сестры» создавались с желанием оспорить доминирующую в литературе 40-50-х г.г. точку зрения на русскую деревню как на край благополучия. Абрамов признается, что не написать « Братьев и сестер» он не мог: « Я знал деревню военных лет и литературу о ней, в которой немало было розовой водицы… Мне хотелось поспорить с авторами тех произведений, высказать свою точку зрения. Но главное, конечно, было в другом. Перед глазами стояли картины живой действительности, они давили на память, требовали слова о себе». Роман оказался практическим подтверждением позиций, высказанной Абрамовым в статье Люди колхозной деревни в послевоенной литературе». (1954 год). В своеобразном манифесте Абрамов подверг резкой критике «Кавалера Золотой Звезды» С. Бабаевского, « Зарю» Ю.Лаптева, «Жатву» Г.Николаевой – произведения, явно «лакирующие» действительность, но признанные официальной критикой в качестве образцовых. Абрамов предъявил литературе требование – показывать правду и нелицеприятную правду». Реалистичное отношение к проблеме « искусство и действительность» сближало Абрамова с деятельностью таких литераторов, как В.Овечкин, В.Дудинцев, Г.Троепольский, В.Тендряков, А.Яшин.
Если роман при своем появлении в печати был тепло встречен критикой, как и последующие рассказы «Безотцовщина» (1961 год) и «Жила – была семужка» (1962 год), то очерк «Вокруг да около» (1963 год), который при его публикации Г.Г.Радов успел назвать в печати «правдивым, мужественным» за сурово- реалистичное изображение колхозной жизни, вскоре именно за эти свои качества был объявлен «очернительским». Это был ореол своего рода гражданского подвига. С безоглядным мужеством писатель высказал в нем правду о тогдашнем экономически задавленном и униженном положении деревни. Он вступил в драку один на один, не убоявшись распубликовать вещи, о которых многие вольнодумцы отважились разве шептаться по углам. Речь шла по существу о сталинском феодализме в деревне и о сумасбродных и половинчатых попытках его преобразований в хрущевские времена. О том, что крестьяне на колхозных полях десятилетиями принуждены трудиться, получая в оплату часто лишь палочки трудодней, и в отличие от других сограждан обделены многими элементарными правами, не имеют даже паспортов, пенсий по старости и т.д. Таким образом очерк был признан идейно-порочным, а редактор журнала «Нева», где очерк был напечатан, снят с работы.
С немалым трудом был напечатан в «Новом мире» (1968г.) роман « Две зимы и три лета», продолжавший « Братья и сестры» и рассказ уже о послевоенном времени. Кончилась война, а «похоронки» все идут. И тает, захлебывается в море слез робкая радость тех, кто дождался своих с фронта. Да и сами-то вернувшиеся рядом со вдовами и сиротами словно стесняются, что остались жить.
Кончилась война, но люди пуще прежнего разрываются между колхозной нивой и лесной делянкой: лес нужен стране, много леса.
Кончилась война, но по-прежнему львиную долю того, что производят, люди сдают государству, а сами едят хлеб пополам с травою.
Эта книга заметно превосходила прежнюю емкость и выразительность письма, яркостью речевых характеристик персонажей, напряженностью, острой конфликтностью повествования. Драматичны судьбы и самой семьи Пряслиных и других жителей села Пекашино, например, недавнего фронтовика Ильи Непесова, выбивающего из сил в тщетных попытках прокормить семью, и вернувшегося из плена Тимофея Лобанова. Истовая труженица Лиза Пряслина, по горестному определению брата Михаила, только « по косе уже девка», а выглядит «как болотная сосенка – заморыш»; меньшие их братья – «худющие, бледные, как трава, выросшая в подполье». В романе все, от главного до мелочей, продиктовано тем суровым временем, которому он посвящен, несет на себе его печать. Тяготы и лишения, выпавшие на долю Пряслиных, всех пекашинцев, не что иное, как частица общенародной ноши, причем их доля еще не самая тяжелая, хотя бы потому, что огненный вал бушевал далеко в стороне. Пекашинцы постоянно ощущают себя в долгу перед страной и не ропщут, принося свои великие жертвы, когда ясно видят их необходимость.
