Если вы сознаете, что хирургия является всего лишь одним из шагов рассчитанной на всю жизнь программы ухода за спи­ной, вряд ли вас разочарует исход проведенной операции. Во многих случаях операция дает ряд поразительных результатов, включая немедленное избавление от болей сразу после устране­ния крупного кусочка диска, давившего на корень нерва. Но было бы ошибкой считать хирургию позвоночника методом, приносящим результат либо в виде триумфа, либо в виде траге­дии. Обычно получается нечто промежуточное.

Выработав у себя реалистическое отношение, вы можете еще более увеличить шансы на успех операции, узнав все возможное о ее физических аспектах: почему в вашем случае нужна опера­ция, как к ней подготовиться, что будет делать хирург в опера­ционной, как вы будете себя чувствовать в послеоперационный период и что вы можете сделать для ускорения процесса восста­новления. У вас будет достаточно времени, чтобы узнать все необходимое, поскольку, за редким исключением синдрома конс­кого хвоста в острой форме (я описал его в главе 7), решение об операции позвоночника не принимается в спешке. Можно ска­зать и по-другому: если врач, к которому вы обратились, тут же принимает решение об операции, примите ответное мгновенное решение и обратитесь за консультацией к другому врачу.

Несколько лет назад 43-летний грузчик пришел ко мне от другого врача, рекомендовавшего хирургическую операцию.

Этот пациент надорвал спину, поднимая тяжелую коробку с продуктами на складе супермаркета. К моменту визита ко мне он продолжал работу на складе в течение двух месяцев. Тем не менее спина время от времени побаливала, и особенно — к концу рабочего дня.

Его первый врач (назовем его доктор М.) сделал рентгено­грамму позвоночника и поставил диагноз, по моему мнению, точный: спондилолиз. Это значит, что на краешках костей, рас­положенных на задней части позвонка и разделяющих его сус­тавах, появились мелкие трещинки, например, после травмы. Результатом бывает ненормально большое расстояние между верхними и нижними парами суставов в задней части позво­ночника. Исследования говорят, что подобное состояние обычно возникает в возрасте до 5 лет, то есть мой пациент прожил с этим дефектом позвоночника более 35 лет и не ощущал болей в спине вплоть до несчастного случая на складе.

Я уверен, что доктор М. согласился бы с моими рассуждени­ями. Но далее наши мнения разошлись. Доктор М. решил, что нужно срочно провести замыкание, чтобы обеспечить стабиль­ность этих слишком расходящихся суставов.

Мне все это представлялось иначе. Вот человек, которому спондилолиз не доставлял неприятностей, как минимум, 35 лет. Сейчас первый приступ боли почти прошел и, возможно, прой­дет полностью, если кто-нибудь научит этого грузчика ухажи­вать за своей спиной и правильно поднимать тяжести. По-моему, операция вряд ли была нужна, не говоря уже о ее срочности.

Более того, сам пациент тоже не хотел ложиться на опера­цию. Он проявил полную готовность заняться упражнениями и изменить приемы работы. Именно такие предписания я ему и дал. Недавно мы встретились с ним на хоккее. Он продолжает выполнять упражнения, и со спиной у него все в порядке. Он получил все что мог и не потерял ничего. Если предложенная ему программа эффективна, хирургическая операция никогда не понадобится. В то же время, если операция когда-нибудь все-таки понадобится, он будет прекрасно подготовлен к ней — обучен приемам самопомощи, которые жизненно важны в пос­леоперационный период.

Данный случай заставляет вспомнить о другом заблуждении. Пациенты полагают, что, если хирург (предположим, я) решает проводить операцию, значит, ничего другого для них он сделать не может. На самом деле я могу оказать пациентам ряд других важных услуг. Я могу провести обследование и поста­вить диагноз. Я могу руководить консервативными методами лечения. Я могу организовать, а впоследствии уточнить про­грамму восстановления. Я могу также постоянно наблюдать за состоянием пациента, проводить дополнительные обследования и — когда это окажется разумным — изменить используемые методы лечения.