Статистика, как это убедительно продемонстрировала Флоренс Найтингейл, дает возможность упорядоченного изучения данных опыта, и медицинская статистика может раскрыть гораздо больше, чем просто очевидный факт, что антисанитарные условия убивают людей. Как пишет Флоренс, однородные и точные статистические данные в медицине "позволяют дать оценку конкретным методам лечения и различным видам операций". Короче говоря, статистика приводит к улучшению медицинской и хирургической практики. Проблема заключалась в том, что во времена Флоренс статистические данные, которыми располагали больницы, не были ни однородными, ни последовательно точными. Чтобы исправить положение, Флоренс с помощью Фарра и других врачей разработала примерную форму больничной статистической отчетности. Эта форма была одобрена на Международном конгрессе по статистике, который состоялся в Лондоне летом 1860 г.

Новая схема отчетности определяет основные виды информации, которой должны располагать больницы: число больных на начало и конец года и число больных, поступивших в больницу в течение года; число больных, выписанных по выздоровлении, вследствие признания их неизлечимыми или по их собственной просьбе; число умерших больных и средняя продолжительность пребывания больного в больнице. Однако, хотя сама идея получения однородных статистических данных о положении в больницах была, несомненно, полезной и намного опередила свое время, эта новая система отчетности так и не получила широкого распространения. Предложенная форма была слишком сложной и исходила из своеобразной классификации заболеваний, которая была придумана Фарром и против которой решительно выступали многие патологи. К сожалению, в области медицинской науки Флоренс не обнаружила той же проницательности, которая позволила ей оценить достоинства медицинской статистики; она, например, не проявила никакого интереса к теории о роли бактерий как возбудителей болезней и к значению этой теории для лечения инфекционных заболеваний.

Увлеченность статистикой объяснялась не только заинтересованностью Флоренс в проведении реформы медицинского обслуживания, она была тесно связана и с ее религиозными убеждениями. Для нее законы, управляющие социальными явлениями, "законы нашего морального прогресса" были божественными законами, которые и должна была обнаружить статистика. Она проповедовала идею, что наука, созданная Кетле, имеет "исключительную важность для всей политической и социальной деятельности", а большинство политических лидеров не имело никакого представления о том, как правильно интерпретировать статистические данные. Флоренс считала, что в результате такого невежества законодатели, которые "не ведают, что творят", издают законы, которые означают "не прогресс, а топтание на месте". Поэтому она старалась изобрести такую форму графического представления статистических данных, которая была бы понятна каждому, и боролась за то, чтобы ввести обучение статистике в программу высших учебных заведений. Правда, ее мечта о кафедрах статистики в университетах была осуществлена лишь после ее смерти, и даже сегодня ее взгляды не полностью разделяются обществом, что видно хотя бы из того, то изучение статистики еще не стало обязательной частью общего образования.

Свидетельством религиозного преклонения Флоренс перед статистикой может служить надпись, сделанная ею на экземпляре книги Кетле "Социальная физика". На титульном листе книги Флоренс заключила ее название в такую формулировку собственного кредо:

Чувство безграничного могущества,

Убежденность в полной надежности,

Неограниченные возможности улучшений

обеспечивают принципы

СОЦИАЛЬНОЙ ФИЗИКИ,

если только уметь их применять

в тех случаях, когда это так необходимо.

Для Флоренс Найтингейл Кетле был основателем "самой важной науки во всем мире", потому что "от нее зависит возможность практического применения достижений любой другой (науки)". Судя по их переписке, это уважение, по-видимому, было взаимным.

Хотя занятия статистикой имели для Флоренс особую важность в более поздний период ее жизни, когда она стала "влиятельным лицом", она, по ее собственному признанию, все время стремилась вернуться к уходу за больными, своей избранной профессии, своему первому "зову божьему". Однако она не могла сделать это, так как после возвращения из Крыма значительную часть своей жизни тяжело болела и фактически была прикована к постели.