И далее, после снятия пятой печати, Иоанн говорит: «Я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь н не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые и сказано было, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они дополнят число». Последняя картина наглядно доказывает, что сражающиеся на стороне неба имели Его благословение и позволение, награду и полное расположение. И была даже просьба потерпеть до тех пор, пока не увеличится число их сторонников и единомышленников, словом, таких же, как и они. Пока не наберется нужного количества, чтобы можно было выйти на эпоху Бессмертия, на последний, заключительный этап. Жертвенник символизирует общество людей, способных к самопожертвованию во имя общего блага и прогресса. Человек, претендующий на Райскую обитель не может не чувствовать в себе этого взлёта. Отказ от себя во имя борьбы за справедливое будущее критерий такого порога.

Предвижу возмущение некоторых читателей таким оборотом дела. Многие заявят, что это все далеко от справедливости, н не жестоко ли это? Ответ дает сам Всевышний через Исайю (Глава 55): «Как небо выше земли, так Мои пути выше ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших». Есть и более откровенное высказывание на этот счет: «Может ли глина сказать горшечнику, что он не разумеет?» Этим все сказано. Комментарии излишни. Если нет, можно добавить из гл. 18 от Иеремии. Всевышний приказывает ему сходить к горшечнику. Пророк послушно идет и видит мастера за работой. Сосуд, который он лепил, развалился в руке; «и он снова сделал из него другой сосуд, какой горшечнику вздумалось сделать». Далее следует вразумляющее слово Господне: «Не могу ли Я поступить с вами, дом Израилев, подобно горшечнику сему? Вот, что глина - в руке горшечника, то вы — в Моей руке, дом Израилев».

Дом Израилев следует понимать гораздо шире. Ему принадлежит вся территория, где господствует Христианская религия, не важно в каком виде и форме. В Библии есть неоднократные ссылки на то, что от сего народа будут произведены многочисленные народы и его территория весьма расширится. Знаменитая гора Сион. Да, только есть на земле еще одно место подтаким названием. Это Ленинские горы. Они самые. Сион - их духовное название в том самом потустороннем мире. Это с этой горы Сион сойдет Агнец со 144000 человек, «у которых имя Отца Его написано на челах». Это они поют пред престолом Господним новую песнь, которой «никто не мог научиться кроме сих 144000 человек, искупленных от земли .» (Апокалипсис гл. 14). И имя этой песне — Интернационал.

Мне часто задают вопрос: «Были ли у меня раньше, до контактов какие-либо странные, трудно объяснимые случаи?» Какие-то были. Хотя бы с самого рождения. Перед тем, как меня окрестить в церкви, туда ввалились немецкие священники и потребовали переменить имя. Все мои родные и даже соседи единодушно хотели назвать Светланой. Уходя на фронт, того же хотел и отец. Но немцы терпеливо высидели весь обряд, не позволив себя обмануть. Оказывается, весь протест базировался на том, что у Сталина была дочь с точно таким же именем.

Но, вот следующий случай действительно странный. Мне было 14 лет. И я как-то решила попробовать отстоять свои права в семье. Набравшись храбрости однажды заявила, что они мне обязаны выделять время для уроков; школа школой, но я должна и домашние задания делать. Тут бы и конец мне был, не произойди странного обстоятельства. Отчим схватил нож, который одолжил накануне у соседа, чтобы заколоть поросенка и бросился на меня. Но добежать не успел, передо мною вдруг резко рухнул, с пустого угла кто-то невидимый огрел его табуреткой; упал он на свой нож, да так сильно изрезался, что под давлением кровь залила не только пол, но стены и потолок. Произошло все так быстро, что я не успела перепугаться, а мать сообразить, что происходит. Позднее отчим рассказывал, что кто-то невидимый вначале огрел его табуреткой, затем подбил под ногу и сказал: «Попробуй еще только тронь, умрешь на месте». Действительно, такого более не предпринималось, но и я стала более осторожна, подобных протестов вслух не высказывала. Хотя ненависть отчима не исчезла, зато опасность быть убитой в слепой ярости или гневе, отошла назад. На моих глазах бывали случаи, когда он ногами насмерть забивал собаку или кошку. А однажды ударом ноги убил поросёнка только за то, что тот ни с того, ни с сего стал визжать. Этому существу была чужда всякая человечность, и что самое странное, моя мать любила его без памяти. Позднее, под старость она сама ужасалась такому наваждению, объясняла это страхом и неграмотным воспитанием полученным в детстве, где ей с пеленок вбивали в голову смирение и покорность, верность супружескому долгу и бесконечное терпение.