Первое издание таблиц сохранилось в библиотеках мира в считанном числе экземпляров. Переиздание таб­лиц в 1874 г. в Англии и в 1920 г. в Германии и подроб­ные комментарии к ним Зингера и Робина (1946) позво­лили познакомиться с ними широкому кругу читателей.

с 1539 по 1542 г. был написан весь текст, изго­товлено около 200 оригинальных рисунков, перенесенных в виде гравюр на деревянные блоки. Сложным путем из Падуи через Венецию блоки доставлялись в Базель к издателю Опорину и там, в швейцарских типографиях пускались в печать. В 1543 г. изумительная по напря­женности, согласованности и организованности работа была закончена. Книга Везалия увидела свет.

Почти всю первую половину 1543 г. Везалий провел в Базеле в связи с выпуском книги. Там он организовал несколько анатомических демонстраций. С особым ста­ранием он трудился над изготовлением скелета человека. Этот скелет, подаренный Везалием Базельскому универ­ситету, сохраняется по настоящее время.

Везалий впервые написал анатомию на основании фактов, точно установленных при вскрытии трупа. Ре­зультатом этого было разрушение догм Галена и все по­следующие открытия в анатомии. Естественно, что выход книги Везалия произвел ог­ромное впечатление. Лишь небольшая часть образованных врачей была готова принять сразу истины новой анатомии. Немалое число лиц стало почитателями Веза­лия после ознакомления с его книгой. Но были и такие, которые неприязненно встретили непочтительность Ве­залия по отношению к Галену. Другие под влиянием личной зависти стали отыскивать в его книге слабости и ошибки.

Наиболее яростным противником Везалия стал его бывший учитель парижский анатом Сильвий. В своем памфлете (Париж, 1551) Сильвий назвал Везалия «су­масшедшим глупцом, который своим зловонием отравля­ет воздух в Европе».

Сильвий не мог простить Везалию то, что он опере­дил его в опубликовании монументального анатомическо­го трактата. На просьбу высказать мнение по поводу кни­ги Везалия Сильвий ответил бранью и требованием пуб­личного извинения за оскорбление памяти Галена. Сдер­жанное и твердое письмо Везалия Сильвию сохранилось в архиве. «Мне не от чего отрекаться, — писал он. Я не научился лгать. Никто больше меня не ценит все то хорошее, что имеется у Галена, но когда он ошибается я поправляю его. Я требую встречи с Сильвием у трупа, тогда он сможет убедиться, на чьей стороне правда».

Профессор Евстахий в Риме подверг злой критике книги Везалия под видом защиты Галена. Евстахий был Эрудированным анатомом, претендовавшим на звание некоронованного короля анатомов мира. Но аргумента­ция Евстахия не столько била по Везалию, сколько по Галену.

Трудно было оставаться спокойным. Вокруг Везалия смыкался круг недоброжелателей. Вызов был принят. Везалий включается в борьбу за торжество новой анатомии. Он уже не столько профессор для студентов, сколько деятельный пропагандист передового учения. Он организует публичные анатомиче­ские демонстрации в Падуе, Болонье, Пизе. Его полеми­ческий дар ярок, его доказательства безупречны. С необыкновенным энтузиазмом он приглашает к сек­ционному столу своих оппонентов и критиков. Горячие споры увлекают тысячи пытливых умов. Вряд ли можно было придумать лучший метод агитации за внедрение новых взглядов. На протяжении 1543—1544 гг. Имя Везалия окружено славой, его с триумфом встречает моло­дежь, но происки явных и тайных врагов не прекраща­ются. За спиной многих оппонентов стоит католическая церковь. Ее скрытые механизмы пускаются в ход. На пути Везалия постепенно возникает стена отчуждения. Если в Италии ему удается отстаивать свои позиции, то во Франции, Бельгии, Швейцарии верх берут ненавист­ники новой анатомии.

Натолкнувшись на организованное сопротивление, Везалий не выдерживает и уезжает из Италии в Брюс­сель. Это не было простой сменой места работы и жительства. Как ученый Везалий переживал личную драму. Он порвал с любимой наукой. Подавленный нападками и удрученный бессилием рассеять яд клеветы, проклиная власть невежества, он уничтожил все свои рукописи.

Во времена Везалия врачи выбирали занятия, не связывая себя с огра­ниченным кругом вопро­сов. Они получали подго­товку в математике, гео­графии, философии, теоло­гии. Везалий считал себя врачом и анатомию рас­сматривал как составную часть медицинской науки в целом. Следовательно, порывая с анатомией, он изби­рал другую сферу применения своих врачебных знаний. Более резким было изменение обстановки и методов ис­следования. Но Везалий, как видно, не мог поступить иначе. Ему казалось, что гений продолжает жить, все же остальное мертво. По крайней мере такой афоризм он поставил в подписи под одним из рисунков своего труда.

Труд Везалия, выношенный и выстраданный на про­тяжении 5 лет ценой бессонных ночей и невероятного. напряжения моральных сил, мог служить образцом на­учного подвига. Сам Везалий в предисловии к своей книге «In соrроris .» писал, что он не смог бы стать анатомом, если бы ограничился грубыми демонстрациями, которые устраивали на занятиях по анатомии неграмотные цирюльники. Нужно было ниспро­вергнуть иго догматиков и научиться анатомии человека на теле самого человека, стремясь проникнуть во все) сложности его строения, Везалий решительно отводил обвинения его в неуважении к Галену и считал, что в исправлении ошибок не вина его, а заслуга и что опошляют память Галена те, кто рабски, вопреки прав­де повторяет и закрепляет недостатки своего кумира.